После просмотра я даже решил сделать стенограмму, поскольку не все могут скачать видео или хорошо воспринимают на слух. Всё-таки проблемы, о которых говорит Марианна Анатольевна, весьма важные. Тем более, что многие вещи она называет своими именами. Это вам не придворные журналисты или аналитики, которые поют то, что скажут. То есть, я всем рекомендую не пожалеть времени и прочитать или посмотреть ролик. Есть о чём задуматься, и задуматься серьёзно....

М: Уважаемые коллеги, я в довольно щекотливом положении, потому что я на действующей государственной службе, да, ну поэтому считайте, что я выступаю как частное лицо, да.
Зал: Да, кончено.
М: Ну, 27 лет безупречной службы дают мне основание делать некоторые заявления с моральным оттенком. Я бы поставила своё выступление по двум позициям, это то, что называется диагноз и прогноз. Но я бы обратила ваше внимание на позиции, которые остаются за рамками внимания экономистов, социологов и, кончено же, политологов. Это криминальная составляющая кризиса.

И пожалуй, основной тезис, который, собственно, обозначивает всю позицию, это завершение (в смысле исчерпание Д.М.) ресурса безопасности и правоохраны. Этот ресурс завершён. Вот для меня это очевидно и несомненно. Я выходец из МВД и, поверьте, мне мучительно больно было смотреть как умирает и агонизирует МВД. Но по состоянию на сегодняшний день я понимаю, что этой структуре максимально сложно будет справиться с теми рисками, которые несёт в себе экономический кризис. А это риски криминального взрыва и социальных бунтов.

Если мы говорим о различной градации кризиса с криминальной точки зрения, с точки зрения криминальной активности, а речь идёт, поверьте мне, о вынужденной криминализации населения, да, это тоже очевидно, то я бы здесь выделила предкризисную фазу, социальные бунты и дестабилизацию, как основную фазу кризиса, и, может быть острая фаза. Но тогда уже речь пойдёт об утрате контроля со стороны государства или той оболочки, которая осталась от государства, потому что этот институт претерпел, кончено, колоссальные изменения, на ситуацию.

И если мы говорим о криминальном взрыве, то я вас уверяю, этот процесс уже пошёл. Я это очень чётко отслеживаю по статистике, хотя статистика максимально, кончено, искажённая.

Зал: То есть, вторая фаза уже?

М: Я говорю о том, что мы не в предкризисной фазе. Мы сейчас из предкризисной фазы криминальной переходим, действительно, к максимально близкой угрозе дестабилизации, криминального взрыва и социальных бунтов. Хотя эти вещи по социальному происхождению разные, конечно. Но они окажутся слитыми в одну внешнюю картинку. И я вас уверяю, обывателю, вообще, всё равно, криминальный это взрыв общеуголовной преступности или это социальные бунты. Речь пойдёт о том, что опасно будет выходить на улицу. Я эти вещи чувствую кожей. До кого-то я могу достучаться, до кого-то не могу, но я вам по крайней мере постараюсь изложить то, что я думаю.

По статистике, которая пошла уже в прошлом году в Украине, я отчётливо зафиксировала, что самая тяжёлая криминальная ситуация сложилась в Крыму, и на годовой коллегии МВД Украины министр внутренних дел, господин Луценко (это стенограмма была закрытая, но она просочилась рано или поздно в разные источники), он прямо говорил о том, что ситуация критическая. МВД Украины практически не контролирует состояние безопасности в этом регионе. Это очень серьёзная посылка, и когда первые лица это озвучивают, это серьёзно.

Зал 1: За счёт чего это?
Зал 2: Тяжёлая жизнь.
М: Тяжёлая жизнь, вынужденная преступность, вынужденная корыстная общеуголовная преступность, массовые кражи, грабежи, разбои. Есть в криминологии такой устойчивый термин, называется «флажковое преступление». Мы можем говорить там о экономических преступлениях, но они, честно говоря, меня сейчас мало волнуют. Там высочайшая латентность (скрытность Д.М.) и очень искажена картинка. Но что касается общеуголвоных, население их очень чётко чувствует. Флажковыми преступлениям, которые являются маркерами состояния криминальной активности, являются кражи, грабежи, разбои убийства. Это основные флажковые преступления. Хулиганство, может быть, уличное, да и всякие, разумеется, вооружённые дела. Всё, что связано с тем, что оружие не храниться, а реально стреляет. Насилие, криминальное насилие.

Зал: Перечислите ещё раз, пожалуйста.

М: Кражи, грабежи, разбои, убийства и криминальное насилие корыстной направленности, вот это флажковые, кончено, дела. Про накрооборот я не очень говорю, потому что это из разряда общеуголовных уже давно стало экономическим преступлением. Это другая история.

Ну так вот, что касается флажковых преступлений, то статистика показывает, там где её ну невозможно скрыть, например в той же Украине, что взрыв произошёл в последнем квартале прошлого 2008 года. Да в такой степени, что МВД просто схватилось за голову и Луценко прямо призвал своих сотрудников к тому, чтобы приготовились. И когда я своим коллегам говорю о том, что сейчас надо думать не о том, что будет с долларом и там куда деньги вкладывать, а реально надо думать о том, что закупать полевые кухни и эти полевые кухни тащить в моногорода, в особенности в маленькие моногорода. И они там должны стоять на готове, эти полевые кухни, и вот это реальный инструмент для снижения криминальной активности населения. Вот это реальный инструмент.

Теперь у нас встаёт такой не хитрый вопрос, криминальный взрыв, он действительно сопровождается такой угрозой как миграционная преступность? Эти вещи чётко взаимосвязаны, миграция, кризис, и так далее. Мы прекрасно видим, как мексиканское население поджимает Америку, мы говорим там всерьёз о реконкисте (на этих площадках мы с Американцами это обсуждали), и о криминальной активности и о многих других вещах.

У нас есть такая позиция, в обществе обсуждают, но создана заведомо ложная мишень. Она называется «криминальная активность мигрантов из центральноазиатских республик». Это ложная мишень, я вас уверяю. Почему я так говорю?

Чем сильнее будут нарастать симптомы кризиса и острота кризиса для основной массы людей, для населения, для трудящихся, тем больше будут создаваться вот такие ложные мишени, которые будут отвлекать внимание населения, канализировать протестную энергию и выбрасывать её. Я совершенно не исключаю, что наступит день, когда мы будем смотреть и говорить: «Вот, памятник неизвестному скинхеду». Да, это возможно, потому что на самом деле форматирование сознания русского населения, хорошо, российского населения, пусть даже будет так, оно очень сильно конъюктурно. И смотрите, если господин Лужков говорит о том, что в столице 70% преступлений совершают мигранты, я просто развожу руками. Я выступала на коллегии МВД и коллегам, а это руководители МВД субъектов федерации, эти люди всё съели, они всё знают, они всё прошли, и я им предложила: «Давайте не будем обманывать друг друга мы с вами».

Зал: А сколько реальная цифра?

М: 2.8% Вот берём за 100% всю преступность в Российской Федерации.
Зал: Экономические и все другие?

М: Все вообще, экономические, общеуголовные, все вообще какие есть.
...
Так вот, если мы говорим о том, какую угрозу криминальную несут мигранты, то, вот поверьте мне, это ложная мишень. Не 70%. Когда Лужков говорит «иностранцы», он подразумевает всех, кто живёт за МКАД. Вот они, действительно, все приезжие делают 70% преступлений в Москве. Но это судьба любого мегаполиса, это нормально, да. Но у нас вообще все иностранцы в России в прошлом году сделали 3.1% преступлений, мигранты из стран СНГ 2.8%. Я считаю что никакой угрозы национальной безопасности со стороны преступности мигрантов нет. Это смешно обсуждать.

Зал: А это фиксированные преступления или как?

М: Фиксированные, я опираюсь на статистику, а не на заявления Лужкова.

Зал: Если я не подал в суд, то?

М: Я говорю только о фиксированных преступлениях.

Зал 2: Ну умножьте на 2, всё равно мало.

М: Хорошо, умножьте на 2.

Зал 3: А если речь идёт о диаспорах, которые здесь уже.

М: А если речь идёт о диаспорах, то там уже пошла разбивочка. В диаспорах у нас на первое место выскочили Таджикистан, Узбекистан и Киргизия. Значит больше всех, кончено, преступлений у нас молотят сейчас таджики. И, кончено, это преступления, связанные с наркооборотом. Ещё раз говорю, это экономическое преступление, я его расцениваю как экономическое.

Зал 3: Это уже натурализованные, те, которые получили здесь вид на жительство?

М: Нет, нет. Речь идёт только о тех, кто имеет гражданство республики Таджикистан, гражданство республики Казахстан, ещё какой-то.

Зал 3: То есть, это всё равно ещё не национальный разрез. Речь идёт только о мигрантах. Уже много ведь получили прописку здесь, в Москве.

М: Я сейчас говорю только о мигрантах. О тех людях, которые действительно являются мигрантами. Легальными, не легальными, это не важно, но они не граждане России. Они делают нас 2.8%. Это к вопросу о криминальном взрыве.

Давайте, вот если говорить правду, то криминальный взрыв будет исходить не от мигрантов. И, кстати говоря, ещё один момент, на который никто не обращает внимания из исследователей. В отношении мигрантов наше население совершает гораздо больше преступлений, чем мигранты у нас на нашей территории. Гораздо, не сопоставимо, в разы. В 2.5 раза. Ну, если там кого-то интересует, я готова эту цифру указать.

Соответственно, криминальный взрыв произойдёт именно от нашего населения, и он уже пошёл. По целому ряду регионов я по статистике, которая, ещё раз повторяю, которая заведомо искажена, но я умею рассчитывать коэффициенты латентности, такие формулы существуют и это не сложно сделать. А потом есть множество косвенных маркеров. Они указывают на колоссальный всплеск корыстно-насильственной преступности уже в первом квартале 2009 года. Из руководства МВД об этом говорит, пожалуй, только господин Суходольский, он открыто об этом говорит. И он, кстати говоря, едва ли не единственный человек, кто открыто говорил о тех угрозах, которые несёт обострение ситуации в связи с закрытием рабочих мест, в особенности в строительстве и т.д. О том, что у нас остаются тысячи молодых людей, это те же самые мигранты, и не понятно, что они будут делать. Да на дорогу пойдут, с кистенём, тут вариантов мало. Но, между прочим, вместе с нашим населением. Только наше население делает это легко и охотно, повинуясь зову русской души, а те там ещё может быть подумают.

Что касается проблем того, существует ли сегодня социально-правовая сетка удержания криминального взрыва? Я не хочу сказать, что криминальный взрыв является основным источником дестабилизации. Я не хочу этого сказать. Но это сопутствующее явление, и очень мощное, потому что оно имеет колоссальную внешнюю картинку, и влияет на ощущение безопасности для каждого человека. То есть, чё там с валютой, это как бы там население может даже не всегда и знать, а вот что на улице происходит, там как бы насилуют постоянно или через раз, вот это население очень чётко понимает. Всегда.

И, соответственно, тогда встаёт вопрос, какими силами управляться?

Господин Нагорный сказал, что там в МВД существуют субъекты, которые... У меня нет такого впечатления.

Зал: Патриотов нема?

М: Патриоты там есть, но...

Зал 2: Это конспиративные данные, поэтому не надо.

М: У меня нет такого впечатления. И есть серьёзная проблема. Это, знаете, проблема происхождения этих структур. Вот, если ФСБ это всегда часть государства, то МВД это всегда часть народа. И здесь есть одна интересная картинка, которая там не вписывается в научный сюжет, но на мой взгляд ситуацию раскрывает.

Может быть мимо вашего внимания не укрылось последнее заявление профсоюза сотрудников МВД. Они там в последних сроках этого, ну, там разные у них есть претензии, что мало платят, работы много. Я снимаю там все моральные вопросы. Там есть один серьёзный момент. Они сказали, что в случае массовых беспорядков милиция в народ стрелять не будет.

Я вам говорю, милиция, это часть народа, ну поверьте мне.

Зал: Ну по косвенным данным похоже, мне пишут из МВД мои читатели тоже самое.

М: И есть ещё один момент, который тоже является неформальным, но это уже из области, как бы скажем, личных ощущений. Там по роду работы у меня была серия встреч с руководителями ОМОНа в субъектах федерации. Я вас уверяю, это серьёзные люди, это волкодавы, они могут всё. Я вас уверяю, начальники ОМОНов, это очень серьёзные люди, с колоссальным жизненным опытом и жизненной позицией и т.д. И знаете, есть такой маркер, называется «офицерская курилка», там люди говорят больше, чем обычно. И вот в такой вот курилке один из этих мужиков говорит: «Анатольевна, а я понял, зачем вы к нам приехали. Вы хотели узнать, будем мы стрелять в людей или нет. Не будем».

Зал 1: Молодцы.
Зал 2: Хм, им здесь жить, ну нормально.

М: Совершенно верно. И когда разворачивались события на Дальнем Востоке, то каким-то боком на Дальнем Востоке оказывается подмосковный «Зубр». А что он там делает? Потому что местный ОМОН занял очень чёткую позицию. Причём там довольно сложная длинная история, у них была позиция грамотная и т.д., там трусость региональной власти не позволила ситуацию нормализовать с самого начала безо всяких силовых действий. Там всё было возможно.

Зал: Да пролейся кровь, извините, местный ОМОН стрелял бы в московский.

М: Я даже не хочу об этом думать, но по крайней мере там ситуация была такова, что... Ну, в общем понятно. Если появляется на другой территории...

Но, в тоже время все правоохранители прекрасно понимают, что на всех московского ОМОНа не хватит.

Зал: А то Москва останется тоже голой.

М: А то Москва останется тоже голой, хотя в Москве менее всего возможны социальные бунты или беспорядки. Менее всего. Это достаточно обеспеченный город, он там на подкожном жире ещё подержится. А в моногородах, особенно в маленьких, я вас уверяю, ситуация очень тяжёлая.

И происходит вот что. Если мы говорим о, я не хочу так ставить вопрос, о деморализации спецслужб, но я как бы понимаю ментальность спецслужб. Они всегда будут действовать только по команде. Если они получат команду, они будут действовать, не получат, действовать не будут. Поэтому я очень критично отношусь ко всем рассказам о том, что армия встанет там, туда сюда...

Не встанет. На втором курсе из головы любому человеку под погонами вывинчивают гайку, эта гайка называется: «инициатива, я сам возьму на себя ответственность». Её вывинчивают. Навсегда. Поэтому не будет команды, никто не встанет. Расскажите мне, после того, как сократился гарнизон, о котором вы говорили, уважаемый коллега...

Зал: Бердск.

М: Что? Что нибудь произошло?

Зал: Двести бойцов на всю Россию бы хватило...

М: Что нибудь произошло? Не надо мне рассказывать сказки о вооружённых людях, которые будут готовы взять на себя ответственность и так далее... Это фантазии.

Зал: В этой связи есть ещё один процесс, приватизация насилия.

М: Да, вы просто у меня с языка сейчас сняли это.

Зал: У нас миллион в МВД, и у нас два с половиной миллиона вооруженных структур ЧОПы и прочие, значит, весёлые ребята.

Зал 2: Не считая частных армий.

Зал: Да.

М: И если коллега Сунгеев просто снял у меня с языка, у меня вот наброски и тезисы. Вот видите, следующее: «Приватизация насилия». Следующий тезис был.

Речь идёт о том, что современные технологии насилия капитально изменились. Я вас уверяю, это вопрос философский. И если, предположим, американцы будут воевать не регулярными своими войсками, а частными военными компаниями, то я вас уверяю, что охрана и поддержание правопорядка будет реализовываться тоже частными военизированными структурами. Что происходит. Я вижу философию этого вопроса следующим. Происходит резкое сокращение, и это на самом деле мировой тренд, это не российская беда, это везде происходит, я это вижу повсеместно, во всех странах, в Европейских, в Америке, у нас и так далее, происходит сжатие легального поля управленческих технологий, в особенности силовых. Но это сжатие, оно приводит к тому, что серые и чёрные технологии занимают это место. Соответственно, если сжимаются легальные технологии, но увеличиваются серые и чёрные, то тогда речь пойдёт о каких-то структурах, которых сегодня в России ещё не так много, и они слабо структурированы. В Америке этот процесс совершенно для меня очевиден и несомненен. Если люди ведут допросы и выясняется кто это — сотрудник частной военной компании. Это не мыслимо было бы у нас ещё там 20 лет назад. Ещё всерьёз никто даже не говорил об этом. Сегодня это просто реалии. То, что это мировой тренд, это очевидно.

И есть ещё один серьёзный момент. Если мы с вами говорим о том, что становится ареной битвы и ареной защиты, для меня сомнений нету. Все серьёзные массовые беспорядки, межгосударственные военные конфликты, криминальные взрывы, если мы говорим о южных там позициях, к нефте- газопроводам. И когда ООН, это самая отсталая организация в смысле прогнозирования, там качество прогнозов в подмётки не годиться ни РАНДу, ни Стратфорду, ни другим структурам, когда ООН опубликовал доклад энергетический сценарий 2020, я похолодела. Если уже и они говорят о том, что основные конфликты будут развиваться вокруг энергетических сетей и ближайшие цели террористов, например, а это заведомо ложная мишень, да, международный терроризм, тут тоже никаких иллюзий ни у кого нету, они будут разворачиваться вокруг попыток террористических структур не запугать правительства, а установить контроль над нефте- и газопроводами, то вот это серьёзная заявка.

Теперь если мы с вами возвращаемся к вопросам, например, механизмов стабилизации ситуации, я смотрю прежде всего на Украину. Вы обратили внимание на то, что европейцы скупают или устанавливают экономический пока контроль над газотранспортной сетью Украины. Для чего, встаёт у меня контрольный вопрос? Ну понятно, да, есть там нормальная объяснялка, для чего это делается. Я на это дело смотрю с точки зрения безопасности. Если Украина рванёт первая, а она рванёт как только там объявят дефолт, технический дефолт там существует, там максимально быстро начнутся массовые беспорядки. Европейцы очень быстро введут туда частные военные компании для охраны газопроводов Украины. Они будут охранять свою экономическую собственность. Поэтому я хочу возразить коллеге из института военных перевозчиков, при моём глубочайшем уважении к вашим структурам, я внимательно Вас читаю и просто получаю удовольствие. Так речь пойдёт о том, что никогда Америка не будет воевать с Россией, а будет воевать славянами со славянами. И вот этот вот как раз театр, когда социальные беспорядки, массовые бунты, криминальные взрывы, они туда зайдут с частными военными или охранными компаниями.

Вот это нас ожидает и, честно говоря, если бы мы с вами обсуждали эти сценарии на проекцию год, полтора, то в течении этих ближайших года — полутора я считаю, что вот этот сценарий очень вероятен. И если мы с вами говорим о замещении легальных технологий на теневые, то здесь есть тоже, внутри этого тренда есть ещё одно такое мощное течение, это, кончено же, архаизация управленческих решений. Если на самом деле кризис пойдёт по штопору, а я думаю, что он пойдёт по штопору, он безусловно будет сопровождаться криминальным взрывом, и вот тогда потребуются архаичные, брутальные (грубые) управленческие жёсткие решения. У месть только вопрос, кто это всё будет реализовывать. Ну я полагаю, что МВД как нибудь с этой задачей справиться. Введут повышенные ментальные готовности к брутальным архаичным тяжёлым решениям, очень эффективным. Я вам хочу сказать, что для меня, например, это очевидно, у меня никаких сомнений это не вызывает. При замене легальных технологий на теневые, предпочтение всегда будет отдаваться быстро действующим технологиям, а они всегда тяжёлые и брутальные. Посмотрите что говорит наш президент, он говорит: «уничтожить террористов». Речь идёт о ликвидации, а это не правовой механизм, для него это вообще не свойственный стиль мышления, механизм. Он бы скорее говорил о том, поймать, предать суду и т.д., но, смотрите, ситуация на столько тяжёлая, что она вынуждает к коротким, но очень эффективным решениям.

Китайцы по этому пути пошли уже давно и достаточно эффективно подавляют свои внутренние беспорядки, даже организованные извне и совершенно не спонтанные. Но они это делают тяжёлыми, архаичными, брутальными решениями.

Когда в России стали раздаваться голоса о возможности легализации лёгких наркотиков? Когда нужно умиротворять население. Население в состоянии лёгкого наркотического опьянения недееспособно. Оно в принципе не способно к социальному бунту. Эти технологии продавливаются, я это вижу. Пока что они пресекаются. И вот я считаю, что Онищенко, не смотря на все его там разные особенности, и можно по разному к нему относиться, но я считаю, что ему нужно поставить памятник при жизни на Родине, за то, что он жёстко пресекает применение метадоновых программ в России. Жёстко пресекает. И метадон сегодня именно в России является запрещённым наркотиком.

Зал: Единственная страна в Европе.

М: Единственная страна в Европе. Смотрите по какому пути пошли все остальные. Азиаты сегодня принимают в своих парламентах законы по борьбе с наркотиками, метадоновая программа — ключевая позиция. Я думаю, что мне придётся выступить, или по крайней мере ребятам написать доклад для выступления в парламенте Киргизии, потому что там просто идёт массированная атака. Речь идёт об убийстве собственного населения, но ставится не цель убийства населения, а цель подавления активности. Да, наркотизация, да.

Поэтому, конечно, вопрос о том, как деалкоголизировать российское население, это палка о двух концах. Вот объективно власть, вообще-то, была бы не заинтересована вообще-то в деалкоголизации населения. Ну вот по такой логике. Ну пьяное население, и пьяное. Это канализация тех же протестных настроений. Но с другой стороны президент объявил, что пить не хорошо и так далее. Ну тут вот, bляtь, для меня ситуация не ясная.

Но в любом случае есть по поводу алкоголизации и её прямой связи с криминальными взрывами есть одно интересное наблюдение. Эти исследования проводились не мною, я их воспроизвожу. Была установлена корреляция, прямая корреляция между уровнем алкоголизации населения и потребления алкоголя годового и уровнем криминальной активности. Так вот, самая высокая криминальная активность не там, где пьют очень мало или очень много, а там, где пьют по среднему. Вот там самая высокая криминальная активность. Так вот посмотрите, что происходит, если люди пьют реально мало, ну, например, как мало пили поволжские немцы. В этом регионе исследование проводилось, у них и преступность была очень небольшая. Если люди пили реально много, ну вот то, что зашкаливает, то, что мы говорили там цифру 16-18, есть такие регионы, так они и преступлений не совершают, им некогда, они лежат постоянно. Человек в горизонтальном положении, ну трудно ему совершить преступление. А вот там, где пьют по среднему, а таких регионов большинство, вот там самая высокая криминальная активность. Поэтому на самом деле взрывоопасными будут не те регионы, где пьют ужасно, например как в Туве, а где пьют по среднему, это всё, что за Уралом.

Вот такие вот ситуации, это как бы описание и, может быть, некоторое прогнозирование. Что с этим делать? У меня есть некоторые соображения, но я уже боюсь злоупотреблять вашим временем. Но на самом деле я с чего начала, тем и закончу. Полевые кухни, срочно, заказывать массово.situation.ru